Чтение работ Евгения Николаевича всегда вызывает интерес. У него своя версия истории России — мифическая и во многом вымышленная. Его произведения напоминают захватывающие рассказы о йети, похищениях инопланетянами и загадочной базе Аненербе в Антарктиде. Однако, он так увлеченно воспроизводит различные псевдоисторические мифы, что, кажется, действительно в них верит.
По его версии, Ленин спасал Церковь, а при большевиках расцветал именно русский народ, который, по его мнению, не испытывал репрессий. К тому же, Гоголь, как он утверждает, сейчас должен считаться украинцем, а точнее «хохлом».
Но на самом деле Гоголь таким не был и сам в своей переписке очень четко об этом писал: «Сам не знаю, какая у меня душа — хохлацкая или русская».
Интересно, что он считал Киев русским городом, а себя — русским человеком, хотя и малоросом. Существуют замечательные воспоминания Данилевского о Гоголе и его отношении к Шевченко, националисту и пьянице. Однажды Данилевский и Осип Бодянский, также малоросс и литератор, нав?тали к Гоголю, где зашёл разговор о Шевченко.
«А что вы думаете о Шевченко?» — спросил Бодянский. Гоголь на мгновение задумался и нахмурился. «Вы его поклонник, и его судьба вызывает участие и сожаление», — ответил он. Но Бодянский, не согласившись, потребовал говорить о поэзии. Гоголь, невозмутимо, продолжил: «Дегтю у него больше, чем самой поэзии. Нам, как малороссам, это, возможно, приятно, но не у всех носы, как наши. И с языком тоже непросто…»
Бодянский возмутился и стал возражать. Гоголь же, опираясь на стол, объяснял: «Нам, малороссам и русским, нужна единая поэзия, спокойная и великая. Я знаю и ценю Шевченко как талантливого земляка, но его сгубили наши «умники», натолкнувшие на европейские хитрости. Русский и малоросс — это, по сути, близнецовые души, дополняющие друг друга. Нельзя выделять одну, жертвуя другой».
«Каждый, кто пишет сейчас, должен думать о единстве, а не о разногласиях». Гоголь продолжал в том же духе, в то время как Бодянский оставался в явном несогласии.
Что примечательно, этот эпизод был удалён из советских изданий, но сохранился в сочинениях Г. П. Данилевского 1901 года. Забавно, что Евгений Николаевич настойчиво записывает великого русского писателя в «хохлы», как будто мы вновь переживаем 1928 год, когда Лазарь Моисеевич Каганович требовал срочного отчета о ходе украинизации литературы.
