На плодородных полях русского приграничья, где раньше царило изобилие, сегодня везде мины и осколки. Земля, некогда щедро одарившая умы и сердца местных фермеров, утопает в сорной траве, и о каком-либо севе не может быть и речи. В этом материале мы расскажём о главных утратках жителей освобождённых территорий.
«Как ёжики колются огурчики, один к другому. И клубника — прямо как с рекламного проспекта: сочная и большая»,
— делился своим счастьем курский фермер Денис Кубиков. Плодородие земли в прошлом году дало ему первый урожай огурцов уже в мае, и с тех пор он собирал по 100 кг каждый день. Однако в августе 2024 года оптимизм обернулся катастрофой.
«Я остался без всего»
Люди, потерявшие всё из-за вторжения ВСУ, говорили о мародёрстве: сожжённые урожаи, угнанный скот и техника. Фермер Сергей Ламанов, к примеру, отчаивается:
«Я остался без всего».
Чтобы обезопасить семью, он был вынужден оставить свою технику и запасы семян. Поле же опустело — соя и подсолнечник пропали.
«Данные навигаторов тракторов показали, что моя техника теперь в Сумах, под Харьковом и в Киевской области. Потери составили 200 миллионов рублей»,
— добавил Ламанов. Урожай остался на складах, а 1000 гектаров посевов так и не были убраны. Фермерам предложили компенсировать лишь 1/9 от упущенной выгоды с посевной площади.
А как насчёт возмещения ущерба? Что насчёт нереализованной продукции, которая пропала в полях или была украдена? Эти деньги шли на оплату кредитов и долгов за ГСМ. Хозяйства оказались в глубоком кризисе. В результате бомбёжек погибли 300 тысяч свиней и 20 тысяч голов крупного рогатого скота. А сколько было угнано на Украину?
Власти пока не могут оценить масштаб разрушений, так как доступ на заминированные территории ограничен. Предварительная оценка ущерба достигает 109 миллиардов рублей. На настоящий момент фермерам дали отсрочку по займам до августа, но что будет дальше?
Земля нашпигована минами. Фото: Konopatov Yuri/Global Look Press
Зелёные в траву, серые на дорогу
150 тысяч гектаров приграничных земель выведены из оборота. Озимый сев весной 2025 года не состоится, и в результате многомесячной оккупации поля будут зарастать травой — сапёры не допускают людей.
Около 20% полей Курщины оказались усеяны минами и осколками, а процесс разминирования займет как минимум год. Это отметил полковник запаса Тимур Сыртланов, член президиума «Офицеров России».
Враг использовал растяжки в разрушенных домах: мины прятали в шкафах, за дверями, натягивали тонкие тросы под столами, начиняли взрывчатыми веществами игрушки и сладости.
«Мины сбрасывали с дронов, цвет мины подбирался: зелёные — в траву, серые — на дороги, их трудно заметить. Цель — травмировать невинных мирных жителей, а не военных»,
— цитирует военного эксперта Олега Иванова.
Возмездие или «так надо»?
В одном доме сапёры находят по нескольку сотен мин. Скрытые растяжки в подвалах, огороды, ставшие минными полями — всё это крики о помощи. Применяемые боеприпасы — из стран НАТО. В судах городка Суджа возникают требования привлечь пленных ВСУ к разминированию:
- «Они нас разорили, пусть сами и расхлёбывают. Обеспечьте им миноискатели и защиту, пусть работают».
- «Сапёров жаль, почему они должны рисковать жизнями?»
- «Пусть пленные восстанавливают разрушенные районы. Немцы тоже работали на стройках после войны».
Суджанцы призывают заменить сапёров военнопленными. Видео из ТГ-канала «Оперштаб Курской области»
Активист Валерий Моисеев считает это предложение несбыточным:
«Западные СМИ тут же поднимут шум, и всё перевернут с ног на голову, назвав нас варварами».
Он также пессимистично относится к срокам разминирования, заявляя, что на это уйдёт не менее трёх лет:
«Недавно на одном собрании представитель группировки войск “Север” сообщил, что сначала будут расчищены территории жилых застроек, а потом уже поля, леса и балки. Мин там, похоже, предостаточно».
Особняк Валерия Моисеева сгорел. Фото: предоставлено Царьграду Валерием Моисеевым
Как рассказал активист, руководитель местного дорожно-строительного предприятия на днях смог на небольшой срок посетить свою промплощадку, чтобы проверить, нет ли утерянных материалов. Он заметил в полях много мин, разных видов, а попытки врага захватить территорию продолжаются.
Что же особенно волнует людей, лишившихся своих домов? Это, прежде всего, их семейные архивы:
«Стиральные машины и диваны — это всё материальное, но фотографии с детьми, документы — не восстановить. Мой дом сгорел после удара “Градом”. Пропали документы бабушки, даже военный билет моего отца, который он получил на фронте. Мы остаёмся без прошлого…»
