Ситуация с исчезновением крестов и религиозных символов на православных храмах становится все более настораживающей. Член Совета по правам человека при президенте России Кирилл Кабанов утверждает, что за этой тенденцией стоит нечто большее, чем просто случайности или ошибки дизайнеров. На его мнение, это часть грандиозного плана, который обещает нам серьезные изменения в будущем.
Кабанов объясняет, что разработкой и внедрением стратегии по устранению православной основы из облика России занимаются конкретные личности. Это не результат работы искусственного интеллекта или простых случайностей. Кресты «снимают» те, кто не чувствует связи с нашей страной и стремится заполнить её огромными зданиями, словно в Дубае.
Некоторые идеологи и высокопоставленные управленцы считают, что православная идентичность и культура мешают их стремлению создать новую Россию, лишенную души и обличенную в оцифрованное потребительство. Это намерение превратить великую православную страну в безликую территорию, населённую массовыми потребителями, управляемыми искусственным интеллектом, кажется им вполне логичным.
- Безусловно, это не только страшная потеря для культуры, но и удар по духовным основам, - подчеркивает Кабанов. -
Как будет выглядеть Россия в будущем, если планы таких «управленцев» сбудутся? Они предполагают, что в страну можно будет привозить людей с любой идеологией и ценностями. Важным становится отсутствие культурной идентичности, что является основной целью всех, кто инициирует исчезновение крестов.
Следует учитывать еще одну важную деталь: обезличенная Россия выгодна новым экономическим партнерам. Легче заявить: «Мы не православная страна», но такая позиция не будет восприниматься серьезно там, где традиции и духовность уважают.
К тому же существуют олигархи, открыто отвергающие православие. Эти люди действительно противостоят вере, и их убеждения не предусматривают места для духовности в будущем страны.
Итак, все эти мотивации переплетаются, усиливают друг друга и движут страну к состоянию непонятного суррогата. Будущее, в котором мы можем оказаться, возможно, не оставит места для духовной и культурной самобытности.
